Годы отчуждения. Каждый, если даже в лице другого не видел врага, не узнавал друга. Избегали общения. Куда подевались друзья и приятели? Брат стал врагом своему брату. Повсюду лилась кровь. Повсюду слышны стоны и стенания, боль и страдания. На каждом шагу боевики спрашивали у прохожих документы и место рождения. У кого было оружие, тот властвовал, остальной народ притеснялся. Словно все находились в чужой стране и совсем забыли язык общения. Страну охватил хаос.
Государственные структуры парализованы. Никто не верил в светлое будущее и благоустройство Таджикистана. Даже те, кто сидел на высоких должностях. Сказались наяву размышления пожилых старцев, которые в те времена казались мне вздором: «Ушла верность, придёт беда, проявится предательство, уйдёт благополучие».
Каждое утро со страхом я пешком добирался от «Саховата» до Педагогического института за двумя буханками хлеба, которые ежедневно выдавали преподавателям. Полученный паёк заворачивали в старую газету и в платок, который приносили из дома, чтобы понадёжнее спрятать от голодных взоров и от воров.
Однажды проходил по улице то время имени Свириденко с размышлениями о том, когда же наступят спокойные времена? Не мог найти выхода из этой пучины. Вдруг заметил за собой подростка в одной рубашке в холодное время года и в драной обуви, в руках обувная щётка и тряпка. Корме нас двоих никого не было видно. Пройдя несколько шагов, вернулся и спросил, что ему нужно. Он немного помялся и с мольбой обратился:
— Почистить Вам обувь? – вместо ответа спросил он, но видимо испугался моей реакции и добавил – куплю хлеба сестре.
Я и не думал плакать, поскольку уже привык к горю и печали. Отдал ему всю наличность, хотя и не так много, но я в них не очень нуждался, потому что транспорта всё равно не было. Тот сначала посмотрел на купюры, затем посмотрел мне в лицо и вернул их:
— Я не нищий! Отвернулся и зашагал.
Я взял его за руку и повёл к ларьку, где пекли пирожки. Съели несколько штук, я завернул остальное и отдал ему, сказал, чтобы он не стыдился и не отчаивался. Эти злополучные дни пройдут, наступят радостные дни. Сказал ещё несколько утешительных слов. Смотрел вслед ему как на первый полёт маленького орлёнка, только учившегося летать.
В тот момент не было слёз. Но хотелось кричать от обиды и горя, которое мы сами принесли на свою голову. Был спокоен от того, что меня никто не видит и не слышит. Но всё же было некое просветление. От гордости, что у подростка есть чувство собственного достоинства и самопознания. Я воспринял все это как хорошее предзнаменование для себя.
Расскажу об истории, которая запечатлелась в моей памяти. Несколько ранее молодого человека выдвинули на руководящую должность. Не было другого выхода. Никто не хотел брать на себя ответственность. Каждого кандидата считали очередной жертвой.
Молодой руководитель Эмомали Рахмон с пылким сердцем с намерением возродить угнетённый народ взял на себя такую ответственность. Было ясно, что он умеет отличить друга от врага и осознаёт свою миссию. Его миссия была предначертана Всевышним. Она заключалась в исцелении боли нации, пострадавшей от боли страдания, боли сирот и обездоленных.
Какие планы были задуманы в головах врагов нации, но Всевышний защитил нацию.
Постепенно прошли дни и месяцы, и ситуация стабилизировалась. Президент Эмомали Рахмон сдержал свое обещание. Безопасность восстановлена. Беженцы возвращены на Родину. Мы перешли от ужасов уничтожения к ответственной эпохе национального построения.
После всего этого я написал в статье, что только за такие дальновидные действия следует отлить статую Эмомали Рахмона из золота. Потому что я исследовал и знал о тяжелом положении беженцев в 1920-х и 1930-х годах ХХ века. По словам Волида Тугана, в 1920-1930-е годы из страны бежало более миллиона таджиков. По данным исследователей, 62% населения нынешней Хатлонской области было либо убито, либо переселено в Афганистан и другие страны. В результате тысячи людей жили в изгнании и ещё тысячи погибли. Однако советское правительство не только не пыталось вернуть беженцев, но и открыто не доверяло их родственникам, пока оно само не распалось.
Сравнивая времена, я вспомнил историю деда Шерхана. Это был двух-трёхлетний мальчик, семья которого бежала в Афганистан из-за натиска оккупантов. Когда приближались к линии границы и переплывали реку, из предосторожности завязывали детям глаза и рот. Или опасаясь за свою жизнь, когда переходили село под каким-либо предлогом. Если бы пограничники услышали детский плач, они бы обстреляли беглецов. В таком положении оказался маленький Шерхон. Его уложили в зарослях тамариска. Когда он проснулся, то не обнаружил возле себя никого из родных. С плачем падал на землю, искал свою маму. Но никто его не слышал. В этот момент беглецы ожидали темноты, чтобы спрятаться от пограничников. Этот момент использовала бессильная женщина, вернулась и обнаружила своего ребёнка в крови, лежащего лицом вниз.
Уважаемый читатель! Это не сказка. Его мать бибии Гулмох и отец Кулиёмухаммад из Дехи Кози (ныне район Шамсиддина Шохина) часто вспоминают эту историю и стыдятся своих детей. По словам бибии Гулмох, по дороге она видела кости человека, которые, вероятно, были обглоданы птицами. Стеная и плача, со словами «если суждено умереть, то пусть вместе с сыном» она вернулась…
Эта история возродила в моем сердце боль беженцев. И я думал о судьбе каждого из них, и перед моими глазами сияли лица бродячих детей. Бедственное положение беженцев не подлежит никаким комментариям.
Прошли годы. Таджикистан готовился к празднованию 25-летию независимости Таджикистана. Я шел пешком по городу. Возле меня остановилась дорогая иномарка, из неё вышел молодой человек в опрятной одежде, крепко обнял меня и искренне стал расспрашивать меня о здоровье. Я не узнал его. По дороге упросил меня заскочить в магазин. Зашли вместе. Хотел купить для меня костюм. Я отказался. В этот момент он сказал:
— Вы вероятно не помните, я тот самый мальчик, которому Вы не позволили почистить обувь…
Из его рассказа я понял, что при поддержке Президента страны уважаемого Эмомали Рахмона он сначала учился в стране, затем за рубежом, сейчас у него своё предприятие.
Услышав искренние и благодарные слова, я не смог удержать слёзы. Плакал навзрыд. От радости, от верности и благодарности одного таджикского парня…
В «Вечной Мудрости» говорится: «Есть четыре вещи, которых достаточно в меру: боль, бедность, молитва и вражда».
Лидер нации уважаемый Эмомали Рахмон долгое время непоколебим в своей приверженности и выполнении своей миссии. Его мудрые дела излечивают боли общества. Верность и доброта пронизывают общество. Избавимся от угнетения, исчезнет вражда. Среди молитв и желаний народа стоит стальной щит и оберег, защищающий его тело и душу от зла и несчастья.
В образе уважаемого Эмомали Рахмона в цивилизованном мире представлен древний таджикский народ. И куда бы он ни ступил, его узнают в образе великого сына нации, в образе нации.
Джонибек АСРОРИЁН,заведующий кафедрой истории таджикского народа ТНУ,кандидат исторических наук, доцент
