(В честь 115-летия академика Бабаджана Гафурова)
В данной статье уделяется внимание миграциям как особому феномену, на который обратил внимание Б.Гафуров, который привел не только материальному и духовному взаимовлиянию, а также к культурным достижениям в государствах Средней Азии.
Хронологические рамки исследования определены с эпохи бронзы и до V в. н.э.
Восток, особенно древний и средневековый истории, Авсегда привлекал пристальное внимание европейской науки. Истинно научный интерес к культурам Древнего Востока возник в Европе после Наполеоновских походов, и получило название «ориентализм». Источники по древней истории делятся на две категории: вещественные (археологические находки, архитектурные памятники) и письменные. Исключительно большой прогресс, в исследовании истории Древнего Востока достигнут именно в области археологии. Английскими, французскими и немецкими учёными были открыты древние города, упоминающиеся в Библии и древних легендах: Древний Шумер, Аккад, Ассирия, Персия, Хеттское государство, Египет и т.д.
В начале XX века уже имелся огромный материал, который лег в основу истории Древнего Востока.
В этом плане Средняя Азия стояла особняком. Интерес к её истории начался после того как она стала колонией Царской России, но особенный «бум» случился после Октябрьской Революции и создания национальных республик. Тогда первоочередная задача стояла в освоении этих земель, но также и полномасштабному и всестороннему изучению этих краёв, куда были отправлены ведущие специалисты в области этнографии, архитектуры, искусствоведения и археологии. Экспедиции добыли огромный новый материал, освещающий все стороны жизни на территории Средней Азии в древнейшие времена и в древности. В 30-40-х годах XX в. широко развернувшиеся археологические исследования древних государств таких как Согд, Бактрия, Хорезм и другие области Среднеазиатского Междуречья дали огромное количество новых данных: открывались развалины древних городов и сельских поселений, могильники кочевников и сложные ирригационные системы, появлялись из земли письменные документы и первые образцы скульптуры и живописи. Этот поток археологических свидетельств было необходимо не только датировать и привести в некую систему, но и осмыслить исторически, т.е. не только увязать их с разрозненными фактами политической истории, известными по письменным источникам, но и представить древнее среднеазиатское общество, его устройство в целом и отдельные институты в развитии на протяжении тысячелетия (Толстов С.П. Основные вопросы древней истории Средней Азии. — ВДИ. 1938, № 1).
Вначале была предложена периодизация по типу концепции «среднеазиатской античности», выдвинутая С.П. Толстовым (Толстов С.П. Основные вопросы древней истории Средней Азии. — ВДИ. 1938, № 1, с. 176-203). Её вещественной опорой стали материалы «Среднеазиатского Египта» — Хорезма, а сделанные выводы были затем переложены на всю Среднюю Азию в целом. Весь период с середины I тысячелетия до н.э. до середины I тысячелетия н.э. был обозначен как «античный Хорезм»; (Толстов С.П. Периодизация древней истории Средней Азии. — КСИИМК. Вып. 28. М.-Л,, 1949, с. 18-29.) на середину I тысячелетия до н.э. приходилось не только «вхождение Хорезма в систему империи Ахеменидов» и «постройка больших каналов» и «зарождение государства», предполагающее сложение классового общества: «огромные размеры ирригационных сооружений, построенных в дофеодальную эпоху», требовали, по С.П. Толстову, большого количества «вложенного в их создание труда, который не мог быть ни свободным, ни крепостным трудом» и, следовательно, был рабским (Зеймаль Е.В.К периодизации древней истории Средней Азии (середина I тысячелетия до н.э. — середина I тысячелетия н.э.).// Центральная Азия: новые памятники письменности и искусства. М.: 1987. С. 149-157). Однако, последующие учёные указали на несостоятельность этой концепции и впоследствии отметили, что для каждой области следует применить отдельную хронологию, независимо от того, что они находятся по соседству. В этом плане особый вклад в периодизацию истории таджикского народа внес Б.Гафуров.
Основоположник исторической науки и создатель фундаментального труда по истории Таджикистана Б.Гафуров не стремился в своей работе к энциклопедическому освещению абсолютно всех проблем истории таджикского народа. Замысел состоял в том, чтобы соединить историческую канву с исследованием важнейших, наиболее сложных и нередко дискуссионных проблем. Изложение истории и культуры таджикского народа ведется на фоне истории и культуры всех народов населявших Среднюю Азию как интегральной части общей истории (и культуры) среднеазиатских этносов (Б. Гафуров.
Таджики. КН. I. – Душанбе; Ирфон, 1989, с. 7.). Б.Гафуров отмечает, что миграции и взаимовлияние различных культур привели к росту производительных сил и необычайному взлёту изобразительного искусства. Бесспорно, что с древности, затем в кушанскую и последующие эпохи Средняя Азия являлась одним из важнейших культурных центов Востока (Там же. С. 8.).
В книге Б.Гафурова «Таджики» показаны исторические судьбы тех среднеазиатских племен и народов, которые, трансформируясь, в конечном счете вошли в состав таджикского народа. Поэтому территориальное изложение охватывает области всего Среднеазиатского междуречья, частично Южный Туркменистан и Северный Узбекистан, а иногда Северный Кыргызстан и Южный Казахстан. Это был регион преимущественного расселения древних иранцев, заселявших также Афганистан и Иран, история которых теснейшим образом связана с историей среднеазиатских иранцев. При этом автор исходил из фундаментального положения, что древнейшая и древняя история и культура Средней Азии является общим историко-культурным достоянием всех современных народов Средней Азии (История таджикского народа. Т.I. – .Душанбе, 1998, с. 6-7).
О влияниях различных народов на материальную и духовную жизнь народов Средней Азии можно отметить ещё в эпоху бронзового века. Древнеземледельческие цивилизации занимали лишь узкую полосу вдоль южных границ Средней Азии. Большая часть ее обширной территории принадлежала к совершенно иному миру культур. В то время, когда на юге Туркмении существовала протогородская цивилизация, встепных и горных районах Средней Азии еще бродили неолитические охотники и собиратели. Начало эпохи бронзы относится здесь ко II тыс. до н.э., однако лишь в немногих районах обнаружены памятники раннего этапа бронзового века. В большинстве случаев они датируются второй половиной II тыс. до н.э. и связываются с последовательными волнами расселения степных племен из более северных областей, с основной территории их обитания. На развитие многих из них повлияли контакты с соседними древнеземледельческимицивилизациями (Масон В.М. Средняя Азия в эпоху камня и бронзы. 1956, с.76-128.).
Отличительной особенностью материальной культуры Бактрийско-Маргианского комплекса, являются своеобразные печати и амулеты с богатыми сюжетами мифологического и религиозного содержания. Печати делятся на три основные группы: 1) металлические, среди которых преобладают ажурные; 2) каменные цилиндрические, и 3) наиболее многочисленные каменные печати-амулеты четырехугольной или круглой формы с двусторонними изображениями. Часть печатей выполнена в геометрическом стиле и содержит в основном мотивы крестов и розеток разной формы. На сюжетных сценах и композициях изображены антропоморфные и зооморфные персонажи, среди которых встречаются как реальные, так и фантастические существа. Некоторые из персонажей, вероятно, являлись божествами. Многие сцены отражают борьбу доброго и злого начал, встречаются изображения культовых церемоний или празднеств. Сюжеты печатей бактрийско-маргианского типа перекликаются с мифологией месопотамо-эламского и сиро-хеттского мира, однако эти сюжеты переосмыслены в местной среде и свидетельствуют о формировании в Бактрии и Маргиане собственного пантеона божеств и духов.
Широкое распространение печатей и амулетов отражает смену культов и верований у земледельческого населения Средней Азии по сравнению с предыдущей эпохой. Лишь в некоторых оазисах Маргианы найдены терракотовые женские статуэтки, выполненные в той же манере, что и в период Намазга V (Там же. С. 233-238.).
Определенную роль в культовых церемониях также играли специальные ритуальные сосуды с налепленными на бортик скульптурными фигурками птиц, людей и животных (козлов, баранов, горбатых быков, двугорбых верблюдов и др.). На стенках таких сосудов налеплены фигурки змей и лягушек. В Тоголоке 1 найден целый экземпляр ритуального сосуда, внутрь которого были вложены пять маленьких сосудов. Возможно, они использовались в культовых церемониях, связанных с употреблением священного опьяняющего напитка типа хаомы.
Культовые сосуды другого типа – со сквозными отверстиями прямоугольной и треугольной формы по периметру в верхней и средней части стенок найдены в верхних слоях поселения Джаркутан. Они связываются с ритуалом возжигания огня.
Бактрия и Маргиана в эпоху бронзы представляли собой локальный центр высокоразвитой цивилизации древневосточного типа с самобытной культурой, искусством и религиозно-идеологической системой.
Бактрийская материальная культура, являющаяся основным компонентом в этих процессах, видоизменяется вследствие наложения на нее степных черт, что также находит вещественное отражение и в различных сферах духовной жизни. Реконструкция общества, которое составляли племена юга Таджикистана в эпоху бронзы, позволяет провести многочисленные параллели с данными индоиранской письменной традиции. Прежде всего, это экономический уклад: при наличии земледелия преобладает скотоводство, связанное с разведением и крупного, и мелкого рогатого скота; среди домашних животных присутствуют также лошадь и собака. Домашние животные, как и некоторые дикие, особо почитаются, о чем свидетельствуют изображения на керамике, что само по себе, конечно, не является следствием степного влияния, а напротив, отражает глубокие, многовековые и именно земледельческие традиции древнего Востока, но среди этих изображений появляется и лошадь. На поселении Кангурттут найдена также терракотовая фигурка лошади. Здесь же вскрыто захоронение собаки, что, очевидно, заимствовано из ритуальной практики степных (федоровских) племен (История таджикского народа. Т.I, Душанбе, 1999, с. 188-189).
Наибольшие влияния степных культур прослеживаются в погребальных ритуалах скотоводческих племен Южного Таджикистана, где разнообразие обрядов и типов могил чрезвычайно велико.
Ряд особенностей погребального обряда перекликается с данными письменной традиции, особенно с теми, которые отражены в “Ригведе”.
В первой половине I тыс. до н.э. в Средней Азии происходят значительные изменения, охватывающие различные сферы материальной, духовной и социальной жизни. Одним из важнейших достижений этого периода было появление и постепенноераспространение изделий из железа, ознаменовавшее собой начало новой исторической эпохи – раннего железного века. Развитие металлургии железа создало предпосылки для дальнейшего технического прогресса общества, что в конкретных условиях Средней Азии значительно ускорило процесс формирования классов и государственных образований.
По археологическим данным древнейшим центром выплавки железа из руды и ремесленного производства железных изделий был Ближний Восток. Например, в Сирии и на северо-западе Месопотамии железо получило широкое распространение уже в XII в. до н.э., в Ассирии оно вытеснило медь и бронзу в технике и быту уже в VIII в. Железные изделия конца II тыс. до н.э., хотя и редко, встречаются в закавказских археологических комплексах; также приблизительно на рубеже II-I тыс. железо появляется в Иране и Индии.
Религия иранских племен в период, предшествовавший эпохе, связанной с именем Заратуштры, представляла собой политеизм, выросший из поклонения силам природы. Начало этой религии восходит еще к индоевропейской общности. Это видно, например, из того, что имя верховного божества древних греков Зевс, латинское слово деус – “бог” и аналогичные слова в других древних индоевропейских языках, в том числе и индоиранское дайва, восходят к одному общеиндоевропейскому корню, означающему “небо” (Грантовский Э.А. Ранняя история иранских племён передней Азии. М: Восточная литература, 2007, с. 54-57).
К периоду индоиранской общности эта религия уже получила значительное развитие. Сравнение древнеиндийских и древнеиранских памятников свидетельствует, что еще до разделения индийских и иранских племен существовал культ Митры – божества договора, Индры и других божеств, миф о Йиме (Яме), сыне Вивасванта,и сложилось религиозное понятие истины (авест. аша, др.-перс. арта, др.-инд. рта). Развилась уже и определенная система обрядов: был термин для жертвоприношения (др.-перс. йада, авест. йаза, др.-инд. йаӣа), для жреца (авест. зуртар, др.-инд. хотар), было название растения, сок которого, особым образом приготовленный, приводил к экстазу (авест. іаума, др.-инд. сома).
В зороастрийской традиции уделено довольно много места Бактрии, однако, в большинстве своем данные традиции относятся к позднему времени. В самой Авесте имя “Бактрия” встречается только один раз – в первом фаргарде Видевдата, перечисляющем “правоверные” зороастрийские области.
Наряду с Хорезмом (Арьянэм-Вайӣах) и Бактрией традиция в качестве родины Заратуштры многократно упоминает и Мидию, причем особо говорится о Рee (Рага в Авесте). Связано это, несомненно, с созданием в Мидии в V-IV вв. до н.э. крупного зороастрийского центра, соперничавшего с восточноиранскими и оказавшего серьезное влияние на развитие зороастрийской традиции.
Но особенно интересно то, что в эпоху ранних кави (цари) имели место контакты “авестийских” иранцев и с индийцами, причем контакты эти засвидетельствованы в эпической традиции как тех, так и других. В авестийской эпической традиции фигурируют “мазанские дайвы”, которые в поздней иранской традиции именуются мазандаранцами, дивами Мазандарана. Теперь установлено, что значение этих племенных названий в глубокой древности было очень широким, отнюдь не ограниченным рамками современного Мазандарана.
Ахеменидский период был важным этапом в истории, истории культуры и искусства народов Средней Азии. Войдя в состав единого с западными иранцами могущественного государства, просуществовавшего более 200 лет (т.е. на протяжении жизни пяти-семи поколений), ираноязычные народы Средней Азии вошли в соприкосновение не только с персами и мидянами, но и с передовыми в то время культурами Ближнего Востока – вавилонской, египетской, малоазийской, греческой.
Экономические и культурные достижения державы Ахеменидов легли в основу дальнейшего развития многих государств, существовавших позднее на землях Передней и Центральной Азии. Так, юридические нормы Ахеменидов пережили их державу и сохранились, в частности, в парфянской Нисе, Хорезме, раннесредневековом Согде. От арамейского письма официальных канцелярий Ахеменидов ведут свое происхождение парфянская, хорезмийская и согдийская письменности, просуществовавшие до арабского завоевания VII-VIII вв. н.э., а кое-где и столетиями позже. В архитектуре и искусстве эллинистической, кушанской и раннесредневековой Средней Азии четко прослеживаются мотивы и элементы, восходящие к ахеменидскому времени.
К примеру, распространение идолов небольшого размера наблюдается в последние века до н.э. Причём в археологических памятниках юга Средней Азии их мало тогда как в северных районах вплоть до Сибири их много. Исследователи связывают их с погребальным культом, который встречается не только у народов Средней и Северной Азии, также и народами Юго-Восточной Азии, иранских народов Кавказа и даже народов Северной Африки (Литвинский Б.А. Седов А.В. Культы и ритуалы кушанской Бактрии. М: Наука, 1983, с. 144.).
Для развития народа и государственности необходима связь с другими народами и не всегда оно происходит мирным путем. В 331г. до н.э. молодой, но амбициозный македонский царь Александр наносит сокрушительный удар Ахеменидскому войску и тем самым начинает новую страницу в истории древнего мира. За короткое время были захвачены страны и города Ближнего Востока-Египет, Вавилония, Сузы, Персеполь, Пасаргады, Мидия, были захвачены сокровища ахеменидских царей. Сатрапии Средней Азии недовольные ахеменидским правлением вначале приняли их как освободителей, но затем поняв истинную суть захватчиков оказали ожесточенное сопротивление. В силу того, что у завоевателей были централизованные военные силы, а также вследствие измены местной знати героическое восстание народов Средней Азии было жестоко подавлено, а в памяти народа сохранилась легенда о ночной битве, когда в озере погиб конь Александра Македонского Буцефал и которое до сих пор называется «Искандеркуль» («озеро Александра»). В результате греко-македонским войскам на покорение Согда и Бактрии, племен и народов, проживавших на этих территориях, пришлось потратить больше трех лет. Для закрепления результатов Александр Македонский женился на дочери бактрийского царя Оксиарта Роксане (Рухшона), которая, по греческим источникам, была так прекрасна, что новоиспеченный «царь царей» короновал её.
Для укрепления завоеванных территорий в Средней Азии, по сообщению Страбона, Александр Македонский основал в Бактрии и Согдиане 8 городов, из которых в данный момент Александрии на Оксе (известный ныне памятник Тахтисангин в Кабадинском районе на границе с Афганистаном), Александрии Эсхаты на Яксарте (Кирополь или Курушкада в Ходженте) и Александрии в Маргиане. Следует иметь в виду, что несколько городов было основано Александром и в прилегающих к Средней Азии областях. Среди них Александрия в Арее (скорее всего, Герат), Александрия в Дрангиане или Профтасия (может быть, в районе Надиали), Александрия в Арахосии (Кандагар или Газни), Александрия Кавказская (район Кабула), Александрия в Бактрии (Айханум?) и некоторые другие. В городских поселениях Александр последовательно осуществлял политику смешения населения, в них отсутствовало полисное устройство – во главе города стоял гиппарх, единолично управлявший городом, который назначался и смещался самим царем (Кошеленко Г.А. Греческий полис на эллинистическом Востоке. М., 1979).
Захватчики принесли с собой не только уничтожение крупнейшей на тот момент империи, государственности, вместе с тем они принесли на Восток свою культуру, язык, религии, которое смешавшись с колоритной восточной культурой приобрела новые черты и стала известна как эллинизм. Впервые за множество веков рухнули традиционные устоявшиеся тысячелетиями устои и приобрели воистину народный характер, который объединял восточные и западные традиции, которые получили своё развитие в государственном устройстве, культуре, искусстве и религии.
Македонцы принесли на завоеванные территории греческий алфавит, приспособленный для передачи индоевропейского языка. Писцам‑иранцам необходимо было освоить этот алфавит, а также овладеть хотя бы минимальными познаниями греческого языка, для того чтобы общаться с новыми правителями, подчиняться их предписаниям и налоговым требованиям.
Несмотря на это, для всех своих внутренних нужд писцы продолжали сохранять арамейский язык и арамейское письмо, которое к тому времени стало традиционным средством письменного общения среди народов Ближнего Востока и Средней Азии.
Особенности развития эллинизма, которые получили своё развитие в Птолемейском Египте, Селевкидской Сирии, Парфии и Греко-Бактрийской государстве, заключалось еще и в том, что местным населением управляли цари из греков, но при этом они активно смешивались с местным населением. К примеру, греческий военачальник и основатель Селевкидского государства Селевк Iбыл женат на дочери знаменитого царя Спитамена, активного борца против греко-македонских войск Апаме.
Памятники культуры такие как Александрийская библиотека в Птолемейском Египте, государство Селевкидов и его украшение- столица Пальмира в Сирии и городище Ниса в Парфии, городище Тахти Сангин в Греко-Бактрии и т.д.
Города, которые существовали до завоевания греко-македоских войск получили новое развитие и оставили след в истории. Так, античными авторами неоднократно упоминается столица неприступной Бактрии – Бактры – Зариаспа, в которой был царский дворец, а кроме того, центральное святилище государства – зороастрийский храм, куда Артаксеркс II посвятил статую богини Анахиты, что говорит о её высоком статусе.
Античные источники называли Бактры «самым выдающимся» городом (локализированы французскими археологами в 21 км западнее г.Мазари Шариф) (Ещё до завоевания Александра Македонского Бактрия в источниках, включая «Авесту» называется «страной тысячи городов», что говорит о её развитии даже по меркам древности).
Второй город-гигант Мараканда (Самарканд), который был большим городом еще до прихода Александра Македонского, имел неприступную цитадель и большую площадь города, укрепленную мощными стенами еще в ахеменидскую и эллинистическую эпохи и был втрое-вчетверо больше средней величины обычного греческого города в Средиземноморье и Причерноморье. В период Бактрийского сопротивления цитадель неоднократно выдерживала длительную осаду. Археологически Мараканда локализуется достаточно точно на городище (плато) Афрасиаб.
Третий громадный город – Кира (Кирэсхата – Куру[ш]када – Кирополь), локализуется в основном исследователями на севере современного Таджикистана. Этот город также имел неприступную цитадель, т.е. защищенную оборонительными стенами и самой природой.
Четвертый город-гигант – Мерв, как столица Маргианы, области, входившей в древний период в подчинение властителю Бактр (юго-восточная часть Туркменистана). Среди других городов античной эпохи можно упомянуть следует упомянуть Термез, Саксанохур и Душанбинское городище. Не зря античные авторы называли Бактрию «страной тысячи городов».
И если в Египте и Сирии традиции эллинизма продолжали существовать вплоть до III в. н.э., то в I в. до н.э. то на территории Центральной Азии произошли события в корне изменившие историю. Подобно тому, как восточный поход Александра Македонского и крах Ахеменидской державы явились важной вехой в истории всего Древнего Востока, положив начало новому ее этапу – эпохе эллинизма, cИндии и Китая проникли юэчжийские племена, которые знаменовали переход к столь же важному новому этапу – кушанскому периоду, времени, когда на смену господству греческих правителей пришли местные цари, а местное общество, усвоив достижения как античной, так и других иноземных культурных и художественных традиций, приспособило их для своих нужд. В истории тех стран и областей, которые входили в состав Кушанской державы или в сферу ее влияния, этот период был временем наивысшего в древности расцвета экономики, культуры и искусства, обусловленного длительной, относительно мирной обстановкой и небывалым дотоле размахом международных политических, торговых и культурных связей. Кушанская империя объединила в своем составе целый ряд стран с различными культурными традициями, пестрым этническим составом и, наконец, с разнообразными религиозными верованиями. По сути дела, нет какой-либо однородной и единой кушанской культуры, а существует целый ряд местных вариантов, не все из которых еще выявлены во всём конкретном своеобразии (Гафуров Б.Г. Таджики, с. 184, 188).
Особо следует отметить многообразие религиозных конфессий на территории этой империи. Именно толерантность — мирное сосуществование всех конфессий, позволило этому государству просуществовать почти 400 лет. В период Кушанского царства на территории Средней Азии и Афганистана проникают такие религии как индуизм и буддизм, получившие здесь большое распространение. Буддизм, возникший на территории Древней Индии в VI в. до н.э., получил широкое распространение в период правления царя династии Маурия Ашоки с 237г. до н.э. В конце I тыс. до н.э. буддизм получает широкое распространение на территории Средней Азии и в восточной части Хорасана. Его расцвет в этом регионе отмечается в I-IV вв. н.э. Буддийское учение почти полностью противостояло ведическим канонам, оно было против кастовой системы, жертвоприношения и т.д. О широком распространении буддизма при Кушанах, красноречиво свидетельствуют остатки многочисленных буддийских храмов, мемориальных сооружений – ступ и монастырей (сангарам и вихар), построенных в кушанское время на территории Средней Азии и Афганистана. К примеру, известные крупнейшие буддийские комплексы в Бамиане и Мыс Айнак, находящийся в 40 км к юго-востоку Кабула, где с 2009 года по сей день, проходят археологические раскопки международной группой археологов, а также памятники Аджинатепа недалеко от г.Бохтар в Таджикистане, пещерные буддистские комплексы в Горно-Бадахшанской автономной области, Каратепе недалеко от Старого Термеза в Узбекистане и т.д. В ходе раскопок были найдены многочисленные надписи на керамических сосудах, выполненные индийскими алфавитами кхароштхи и брахми и местным (кушанским) письмом. Важно, что нередко текст надписей был выполнен на двух, а то и трех языках (включая местный – бактрийский), что свидетельствует о наличии здесь переводчиков и, скорее всего, учеников, изучавших «священные» буддийские тексты на санскрите и способных переводить их на бактрийский и комментировать, а, возможно, и на другие языки: из китайских источников известно, что в Китае во II-IV вв. работали над переводами (и толкованием) буддийских текстов на китайский язык многие монахи, в том числе и выходцы из Средней Азии.
Центрами школьного образования были буддистские храмы. В Афганистане известность имели такие центры просвещения как храмы в Навбахаре и Балхе. В монастыре Навбахар только более ста преподавателей занимались педагогической деятельностью. В Бамиане, в пещерном комплексе, функционировала огромная библиотека. По сведениям китайского путешественника Сюан Цзаня, который в 610г. побывал в Балхе, в По-хо-ло (Балх) существовало почти 100 буддийских монастырей и три тысячи жрецов занимались преподаванием. Если три тысячи жрецов занимались преподавательской деятельностью, и, если каждый из них имел, хотя бы по три ученика, тогда численность учащихся, возможно, достигала до 10 тысяч человек. В период правления Сасанидов в IV-Vвв. монастырь Навбахар стал зороастрийским храмом, но в VI-VIIвв. вновь превратился в буддийский монастырь.
До завоевания арабов и исламизации Хорасан был регионом широкой религиозной терпимости. Здесь бок о бок с храмами огня существовали святилища буддистов, христианские церкви, манихейские обители. В частности, в буддийских храмах Айртама, Каратепа, Фаязтепа, Зангтепа, Аджинатепа, Бамиян и других протекала оживленная просвещенческая деятельность. Ученики наряду с обучением священным текстам обучались и светским наукам.
Археологические материалы свидетельствуют о том, что в тот период образование было доступно почти всей свободной социальной прослойке городского и сельского населения.
В Сасанидской империи зороастризм вновь становится государственной религией, несмотря на то, что и другие религии как буддизм, христианство и митраизм продолжали свое существование. По сообщению персидско-таджикского поэта Фирдоуси, в период Сасанидов существовал ряд центров изучения теории зороастризма и других научных знаний. Основная работа в этих центрах велась над созданием новой и полной редакции «Авесты».
Согласно пехлевийским источникам, первый свод «Авесты» был создан во время правления царя Кави Виштаспа в двух экземплярах и записан золотыми чернилами на 12 тысячах воловьих шкурах, которые хранились в городах Гандж-и Шапикан и Диз-и Нипишт. Александр Македонский, после захвата Ахеменидского государства, убил множество жрецов-мубадов знавших священные зороастрийские тексты наизусть (Согласно зороастрийскому преданию чтение и письмо было созданием злых существ- «дивов», по этой причине все зороастрийские жрецы должны были учить зороастрийские тексты наизусть) и сжег книги.
Аршакидский царь Валахш в I в. н.э. с помощью зороастрийских жрецов-дастуров, предпринял первую попытку собирания авестийских текстов, которые сохранялись в устной передаче. В правление сасанидского царя Шапура I началось собрание и редакция «Авесты». В результате был создан свод, состоящий из 21 книги с комментариями, для которой был создан специальный авестийский алфавит для полной передачи древнего авестийского языка.
Дабиристаны становятся особой формой высшей светской школы поэтапного и факультативного воспитания служилого чиновничьего аппарата, вобравших в себя некоторые элементы раннесредневековых университетов Ближнего Востока эпохи Сасанидов. В сохранившемся трактате «Ануширван и его слуга» молодой дабир из знатного рода излагает Хусраву I перечень знаний, полученных им в школе дабиров: «В определенном возрасте родители отправили его в школу дабиров, где он под руководством наставника заучил Авесту. После чего приступил к изучению светских наук – истории, литературы, стилистики, риторики, философии, а после чего приступил к овладению искусством верховой езды, стрельбы из лука, метания копья, игры в чавган (поло), а после чего приступил к музыке, он теперь свободно играет на лютне, барабане, танбуре, капоре, кроме того, умеет состязаться в ножных играх (джанги лагатак), в нарды, шахматы, хорошо обучен искусству кулинарии, отлично разбирается в разновидностях садовых цветов и получении из них духов». В дабиристане наряду с мальчиками обучались и девочки.
Так, в наставлении Озарбада сыну Заману говорилось: «Не наводи препятствий стремлениям жены в получении образования, как бы потом уныние и печаль не охватили тебя за содеянное». Среди согдийских «старых писем», обнаруженных в городе Дуньхуане (Дуньхуан –город в провинции Ганьсу, в древности служивший воротами в Китай на Великом Шелковом пути. Известен как город «тысячи буддистских пещер») в 1907 г., имеются также письма дочери и жены, находившихся в Дуньхуане, к матери и мужу, жившим в Самарканде. Обнаруженный архив согдийского наместника Деваштича VIIв. н.э. на горе Муг, также свидетельствует об образованности женщин. Сасанидские цари на территории своей огромной империи старались уделять внимание развитию наукам, в первую очередь медицины, астрономии и философии и т.д. Именно в этот период образовывается академия «Гунди Шопур» в которой концентрируются лучшие ученые и мыслители Востока. При «Гунди Шопур»-е существовали самая большая медицинская школа и поликлиника. Кроме местных ученых, тут преподавали индийские, греческие, китайские ученые.
Изучение греческой медицины позволило привлекать студентов из других стран.
Таким образом, как отметил в своём эпохальном труде «Таджики» Б.Гафуров миграции как вынужденные так и стихийные, с глубокой древности и по сей день имеют значительное влияние не только политическую историю страны, но в частности на все сферы жизни. И, зачастую оно несет не только негативный, также и положительный оттенок. Не только войны и набеги, но также и мирное сосуществование нескольких племен и народов в одной ойкумене ведет к знакомству и взаимовлиянию, что влияет на материальное и духовное обогащение.
Профессор Шарифов Р. Я.
С.п.Бостанова Тахмина
